Зеленые мили - Елена «Ловец» Залесская

Елена «Ловец» Залесская

Зеленые мили

© Залесская Е., 2025

© Абеленцева А., (худ.) 2025

© ООО «Яуза-каталог», 2025

* * *

Драгоценным моим человекам по обе стороны ленты посвящается.

…

В.Г., моему soulmate.

Нам никто не обещал легких путей, но дали интересные. Методом проб, ошибок и любви мы вместе превратили их в зеленые бесконечные мили. От первой до последней строчки эта книга — мое признание тебе в чем-то большем, чем способно вместить одно человеческое сердце. Война показала, кто есть кто и с кем можно шагнуть за любой край. Главное условие — крепко держаться за руки. Не отпускай мою.

…

С одной стороны дороги Сиваш, с другой — Азов.

Две тысячи километров и лет несутся без тормозов.

Те из нас, которые кожей чувствуют вечный зов.

Ты говоришь, я дурко, а знаешь, что я про любовь,

Нас не понять. Не хмурь лоб. Не вскидывай бровь —

Если Бог создал того, кто носит внутри войну,

То Он создает и ту, что хранит внутри тишину,

Рядом с ней умолкает эхо любых самых грозных атак

И рождается любовь. В этом мире все только так:

Ты создаешь ей барьеры, препятствия, насыпи лжи,

А она за тебя готова порой отдать даже жизнь.

Ты можешь молчать, а она не смеется уже, смотри,

Пропускает сердце удар и ломается что-то внутри.

И Бог, создавший любовь и войну,

Ей приходит на помощь, сотворив тишину,

В которой однажды умолкнет твоя война

И останутся только любовь. И она.

Москва — Стрелковое

28.12.2022

* Все имена, фамилии, позывные изменены, все совпадения случайны.

Пролог

Я стою на крыльце в Кременной под козырьком подъезда обычной советской хрущевки. Этот непрочный навес на покосившихся от времени бетонных столбах дарит ложную иллюзию защиты от летающего где-то рядом FPV-дрона. День ясный, и дроны распоясались. Берг смотрит на экран «Булата». Прибор истерически пищит.

— Где-то тут он, показывает метров 500.

— Над нами?

— Пока нет, но рядом.

Машина подъехала, надо собрать в горсть все крохи храбрости и сделать шаг на открытое пространство. Пробежать 5 метров и запрыгнуть в джип. Который тут же резко стартанет по ухабам, вывозя нас из города, в километре от центра которого первая позиция наших. Но я не могу сделать ни шагу: взгляд намертво прикован к воронке от снаряда на том месте, где два месяца назад еще были детские качели. Тот январский день, дождливый и пасмурный, запомнился как-то особо. Так же привычно бухали снаряды в считаных километрах от дома. Мы собрались сделать вылазку в Луганск. Я так же, как сегодня, вышла на крыльцо, приготовившись в три прыжка преодолеть расстояние до машины. Но замерла на месте, услышав громкий детский смех. Мальчик лет пяти, радостно хохоча и раскачиваясь все сильнее, взлетал на обычных старых, судя по всему, советских еще качелях в дождливое небо. А его отец стоял рядом, улыбался и был готов подхватить своего сынишку в любой момент. И не было у них двоих в эти минуты занятия важнее, и не было у них войны, раскатов артиллерии, звуков реактивных снарядов и «грачей», пролетающих над городом на те и другие позиции. Не было ничего, кроме детства, радости, и где-то словно звучало: «Взлетая выше елей, не ведая преград, крылатые качели летят-летят, летят…»

Но не качели, а «грады» прилетели в мирный двор. Целый пакет был выпущен по домам, в которых проживали обычные люди и лишь немного военных было раскидано по брошенным квартирам. Люди, у которых в этой жизни не осталось больше ничего, кроме нескольких десятков квадратных метров, заклеенных картоном или темной пленкой окон и войны, пришедшей как стихия: неотвратимо и на неопределенный срок. Я смотрю на эту воронку, слышу детский смех, вспоминаю разрушенный двумя «химарями» магазин, где тем же январем мы покупали хлеб и овощи, и какие-то необратимые процессы запускаются внутри. Кажется, именно в этот момент я осознала, что нет никакого прошлого. А, значит, и возвращаться больше некуда.

Только вперед. И я сделала шаг к машине. Спокойно дошла до нее, села и наконец-то, впервые за год, как следует рассмотрела и сам город, и дорогу, по которой была намотана не одна сотня километров. Война сузилась до воронки на месте детских качелей и расширилась до масштабов целой Вселенной одновременно.

На выезде из Рубежного замечаю в руинах домов, не переживших авиаудары, совершенно целый храм.

— Останови машину.

— Куда ты собралась?

— Смотри, храм целый. Все погибло, все разрушено. А храм — целый. И даже кресты не сорвало.

Выхожу, делаю шаг в направлении храма, как вдруг где-то рядом со свистом вонзается в землю артиллерийский снаряд. Отдачей закладывает уши.

— ЛЕНА! В машину! — орет мой водитель.

Мы уезжаем. Но я знаю, что вернусь сюда и сделаю еще не одну попытку разгадать секретный элемент жизни, побеждающей смерть. Раньше мы думали, что смерть — это единственное, что нам гарантировано от рождения, и поэтому она победила уже в тот самый момент, как мы сделали первый вздох на руках акушера. Теперь, глядя, как жизнь берет верх там, где все, казалось бы, безнадежно мертво, мне кажется, что где-то в этой моей стройной формуле ошибка. И весь прошлый, и весь следующий год я только и делаю, что пытаюсь понять, где именно. Пока понятно только одно: побеждает жизнь. Но как она это делает?

Начало

2022

Москва — Стрелковое

Раннее утро, нет даже шести часов. Трасса М–4 «Дон». В машине играет любимый чиллаут. Слева от меня на чернильном небе завис огромный тонкий месяц. Скоро новолуние. Машин мало, и ощущение того, что в этом декабре я, как и в предыдущие полтора десятка мирных зим, еду в Европу кататься на лыжах, меня не покидает. Машина, музыка, пейзажи, ровная дорога под колесами — все на своих местах. Но вместо лыж в багажнике рождественское печенье, шоколад и пироги для моих любимых парней, в сумке не кашемировые свитера, а добротные темные спортивные костюмы и обувь, в которой можно долго куда-то идти. Все это мне не понадобится, но я пока об